Говард Филлипс Лавкрафт
Говард Филлипс Лавкрафт — это тот случай, когда писателем
рождаются, и уж родившись им, становятся классиком, несмотря на
бедность, болезни и недостаток образования. Джентльмен из родовитой,
но обедневшей семьи Провиденса, столицы графства Род-Айленд, штата
Новая Англия, оставил значительный след в литературе, став
основателем течения "сверхъестественного ужаса" в жанре
"хоррор". За свои творческие находки он расплачивался
дорогой ценою. Его недолгая, но полная ночных кошмаров жизнь продолжает
оставаться окутанной магнетизирующими разум легендами.
Дурная наследственность
"Страх — самое древнее и сильное из
человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх — страх
неведомого," — так начинается знаменитое эссе Лавкрафта
"Сверхъестественный ужас в литературе", одно из наиболее
полных исследований жанра "хоррор" или
"ужастиков", как привыкли говорить в России. На свою
беду, Лавкрафт хорошо разбирался во всех оттенках страха и ужаса.
Виной тому было дурная наследственность.
Он родился в 9 часов утра 20 августа 1890 года в семейном особняке
Филлипсов — в доме 454 по Эйнджелл-стрит. Мать Говарда — Сара Сьюзен
Филлипс Лавкрафт — вела происхождение от первопоселенца Джорджа
Филлипса, прибывшего в Массачусетс из Англии в 1630 году. Отцом
будущего писателя был Уинфилд Скотт Лавкрафт, коммивояжёр фирмы
"Gorham&Co.", занимающейся производством серебряных
изделий. Три года спустя Уинфилд Лавкрафт был найден парализованным в
номере чикагского отеля. Его перевезли в Провиденс и поместили в Батлеровский
госпиталь, где он и пребывал в коматозном состоянии до момента
смерти, случившейся 19 июля 1898 года.
Лишившись кормильца, семья начала бедствовать, но матери-одиночке
помогли сёстры и отец — местный промышленник Уиппл Ван Барен Филлипс.
Его смерть в 1904 году погрузила семейство Лавкрафтов в серьёзные
финансовые трудности. Из викторианского особняка пришлось перебраться
в тесные кварталы по той же Эйнджелл-стрит, в дом 598. Жизнь в
неполной семье и страдающая психическим расстройством мать отрицательно
сказались на формировании личности Говарда. Мальчик рос замкнутым,
склонным к диким фантазиям и кошмарным сновидениям. Тем не менее,
ребёнок был необычайно талантлив: в возрасте 2 лет декламировал
длинные стихотворения, в 3 научился читать, в 6 — писать, а в 7 уже
сочинял собственные произведения. По крайней мере, в архиве Лавкрафта
сохранилось датированное 1897 годом стихотворение, хотя сам писатель
вспоминает, что первый рассказ сочинил в 6 лет и делал это
подростком, но затем уничтожил все свои неудачные опыты.
В возрасте 5 лет он увлёкся сборником стихов "Аравийские
ночи", а затем и сам попробовал писать нечто подобное, выдумав
себе псевдоним Абдул Алхазред. Позднее Лавкрафт использует его в
качестве имени "безумного араба", автора тёмной и запретной
книги "Некрономикон". Она возглавляет список выдуманных
книг, фигурирующих в произведениях Лавкрафта и придающих им
неповторимое, мрачное очарование.
Спустя год, аравийские интересы сменились открытием греческой
мифологии и адаптированных для детей версий "Илиады" и
"Одиссеи". Вдохновившись прочитанным,
Говард написал "Поэму об Улиссе". Она состояла из 88
рифмованных строк и представляла собой довольно странный вымысел
относительно знаменитого плавания. Тяге ко всему странному немало
способствовал дед, развлекавший внука страшными сказками. Кроме того,
в особняке имелась обширная библиотека — любимое место Говарда.
Иногда там творились дикие сцены. Лавкрафт вспоминает, как, будучи
маленьким мальчиком, он читал "Остров доктора Моро",
испугался и заплакал. Прибежавшая мать отобрала книгу и закатила
истерику, запретив читать подобную гадость. Позднее она угодила в
городскую больницу Провиденса — госпиталь Батлера, где некогда умер
её парализованный супруг.
Все эти семейные игры наложили уродливое клеймо на психику
ребёнка. Неудивительно, что в произведениях Лавкрафта появляются
властные и злобные женщины, подчиняющие себе умных, но слабых мужчин,
меняющие по своей прихоти их покорные души. "Скажи
мне, Дэниел Аптон, — что за сатанинский обмен совершился в доме ужаса,
где этот богопротивный монстр по своей прихоти распоряжался
доверчивым, слабовольным и получеловеческим дитём?" — строки
написанного незадолго до смерти рассказа "Тварь на пороге"
явно пришли к Лавкрафту из детства, а вернее были с ним всю его недолгую,
но кошмарную жизнь.
Гений автодидактики
Странно воспитанный, с психикой не в ладах, школу Говард посещал
нерегулярно. Поэтому систематического образования так и не получил.
Это не помешало запоем читать, проводя массу времени в городской
библиотеке и архиве Провиденса. Лавкрафт был
одержим краеведческими исследованиями с ранней юности, сделав немалый
вклад в историю Род-Айленда. Интересовался он и другими науками,
буквально глотая книги, подчас, без разбора. Столь редкая тяга к
знаниям не вписывалась в школьную программу, да он не особо в ней и
нуждался. В возрасте 8 лет Говард открыл для себя химию, а затем
астрономию. В 1899 году он начал выпускать "Научную
газету", которую сам печатал на гектографе и распространял среди
учеников. В 1903 году к ней прибавился "Род-Айлендский журнал
астрономии". С присущей его натуре педантичностью, Лавкрафт вёл
оба издания до окончания высшей школы в 1907 году.
Увлечения детства определили дальнейшую профессию. В 1906 году
газета "Воскресный Провиденс"
поместила статью Лавкрафта на тему астрономии. С этого времени
началась официальная работа. Лавкрафт стал активно сотрудничать сразу
в нескольких изданиях: вёл ежемесячную колонку в газете "Долина
Потьюксет", колонку "Провиденс Трибьюн" (1906-08) и
"Вечерние новости Провиденса" (1914-18). В
1915 он стал сотрудничать также с газетой "Новости Эшвилла"
["Asheville (N.C.) Gazette-News"].
Однако успешная работа вовсе не предполагала жизненных успехов. Смерть
деда, переезд из особняка в квартиру и обнищание рода Филлипсов
тяжело сказалось на Говарде. Вдобавок, его рассказы неизменно
отклонялись редакторами, а именно художественные произведения
составляли предмет гордости Лавкрафта. Впоследствии он вспоминал,
какие мрачные мысли преследовали его во время велосипедных прогулок,
когда он проезжал по мосту над тёмными водами Баррингтон-ривер.
По случаю многочисленных пропусков занятий, школу Лавкрафт
закончил без аттестата и, к своему стыду, не сумел поступить в
университет Брауна. Он очень по этому поводу переживал. Наступил
период затворничества, длившийся с 18 до 23 лет. В это время
нелюдимый молодой человек увлёкся чтением развлекательных журналов. В
одном из них, "Корабле" ["The Argosy"],
обладающего художественным вкусом молодого джентльмена так достали
бесцветные любовные рассказы некоего Фреда Джексона, что он написал
язвительное письмо в стихах по стилю напоминающих поэзию XVIII века.
Журнал опубликовал его в 1913 году, письмо было талантливым и вызвало
массу читательских откликов в защиту Джексона. Редактор предложил
Лавкрафту вести персональную колонку, где бы он мог вступать в дебаты
с читателями. Лавкрафт охотно согласился, дополнительный заработок не
был лишним. Его блестящие ответы в форме искромётных куплетов
привлекли внимание президента Объединённой Ассоциации Любителей
Прессы (UAPA) Эдварда Ф. Дааса. Члены Ассоциации выпускали самиздат
во всех уголках Америки. Даас пригласил Лавкрафта присоединиться к
UAPA и тот согласился, выпустив в период с 1915 по 1923 год 13
номеров собственного журнала "Консерватор". Впоследствии
Лавкрафт возглавил UAPA, успешно объединив её с конкурирующей
Национальной Ассоциацией Любителей Прессы.
Активная работа буквально возродила Лавкрафта, по его словам,
"из растительного состояния", в котором он пребывал все
годы затворничества, имея однако же много
друзей по переписке, ненормально широкой и частой. Он снова взялся за
написание страшных рассказов, хотя денег они приносили немного. Так,
за каждую главу сериала "Герберт Уэст — реаниматор" он
получал по $5. Неудивительно, что Лавкрафт осознавал себя более
поэтом и публицистом, нежели писателем-прозаиком. Сериал
"Реаниматор" (по которому спустя 60 лет снят фильм)
считается самой слабой работой Лавкрафта, что вкупе с публикацией
ранних и тоже не особенно удачных рассказов "Зверь в
подземелье" и "Алхимик", сохранённых от уничтожения
Сарой С. Ф. Лавкрафт, вызвало довольно обидную для его ранимой натуры
критику. В 1923 году журнал "Таинственные истории"
предложил постоянное сотрудничество. Лавкрафт немного поломался —
неудача с журналом "Чёрная маска", последовательно
отвернувшим несколько рассказов, сделала его мнительным, — но затем
пришёл к выводу, что пишет очень даже ничего, и согласился. Успеху
способствовали кардинальные перемены в семейном статусе.
Наш человек в Нью-Йорке
Страдающая целым букетом наследственных заболеваний Сара Сьюзен
Филлипс Лавкрафт в 1919 году поступила в Батлеровский госпиталь, где
и скончалась 24 мая 1921 года. Говард Лавкрафт недолго переживал по
этому поводу. Через несколько недель он нашёл в себе силы, чтобы посетить
конвент любителей журналистики, проходивший 4 июля в Бостоне. На
конвент приехала из Нью-Йорка давняя знакомая — российская
иммигрантка Соня Хафт Грин. Лавкрафт гостил у неё в Бруклине в 1922
году, а теперь объявил, что окончательно стал свободен. Их отношения
стремительно развивались, и поэтому известие о свадьбе 3 марта 1924
года не стало сюрпризом для друзей, разве что для тётушек писателя
Лилиан Д. Кларк и Анны Е. Филлипс Гамвелл, которых он известил уже
после бракосочетания в своей обычной манере — письмом. Одобрения с их
стороны Лавкрафт не ждал: Соня была еврейкой, иммигранткой и
торговкой — она работала в шляпном магазине на Пятой
Авеню. Вдобавок, она была на 7 лет старше Говарда. Совсем не пара, по
мнению тётушек, для джентльмена из Новой Англии. Впоследствии их
предвзятое отношение сыграло решающую роль в жизни Лавкрафта.
Переезд в Нью-Йорк, признание его таланта "Таинственными
историями" и, как следствие, регулярный заработок, дали
Лавкрафту надёжную опору в новой жизни. Он оставил Ассоциацию
Любителей Прессы и плотно занялся литературной работой. В
"Таинственных историях" он был на хорошем счету, пока не
отверг предложение возглавить чикагское отделение журнала, что требовало
переезда из Нью-Йорка. Началась чёрная полоса: магазин на Пятой Авеню обанкротился, к тому же здоровье Сони
требовало провести некоторое время в санатории в Нью-Джерси. Лавкрафт
пробовал найти работу, но никто не хотел брать 34-летнего человека
без специальности и навыка. 1 января 1925 года Соня отправилась на
заработки в Кливленд, а Говард снял комнатушку в бруклинских портовых
трущобах, в районе Ред-Хук. Место было совсем неподходящее для
джентльмена. Толпы тюркских иммигрантов, заполонивших некогда благородный,
по мнению Лавкрафта, район, вгоняли его в депрессию. Именно так
родились пропитанные ксенофобией "Кошмар в Ред-Хуке" и
"Он". Вдобавок, Нью-Йорк с его бешеными темпами жизни,
перенаселённостью и торгашеским духом вызвал у писателя острый
приступ мизантропии. Он решил вернуться в милую сердцу Новую Англию.
С браком было покончено. И хотя Лавкрафт признавал, что продолжает
любить Соню, он всё же согласился с тётушками, запретившими её
появляться в Провиденсе. Их племянник не мог осквернять род Филлипсов
женитьбой на торговке, готовой содержать безработного мужа. И
поскольку в Нью-Йорке Лавкрафт ни на что не сгодился, а дома место
нашлось только для него одного, развод с Соней был неизбежен. Он был
оформлен в 1929 году, а с апреля 1926 Говард Лавкрафт проживал
тётушки Лилиан в доме 10 по Барн-стрит, с головой уйдя в науки и
литературный труд.
Исследовательские работы по истории родного края дополнялись с
путешествиями по местечкам вдоль восточного побережья: Квебеку,
Филадельфии, Вашингтону, Ричмонду, Чарлстоуну, Сент-Августину, Новому
Орлеану и мелким городкам Новой Англии, затерянным в суровом
великолепии древних гор и могучих лесов, навевающих на одинокого
путешественника боязливые мысли о кровавых культах индейцев и хищных
разумных существах, любящих темноту и общение с любопытными
писателями. В этих поездках Лавкрафт набрался путевых впечатлений,
позднее изложенных в лучших своих вещах. Немало времени он провёл и в
архивах Провиденса, найдя там немало загадочных, а то и просто
пугающих случаев из жизни первопоселенцев. Не следует забывать, что
именно деревушки Новой Англии с их суевериями прославились жестокой
расправой над заподозренными в колдовстве.
Достаточно вспомнить знаменитый Салемский процесс и ведьму из Блэр.
На этой благодатной почве взросло немало авторов
"ужастиков", например, живущий в Новой Англии Стивен Кинг.
Свои штудии Лавкрафт сочетал с обильной
перепиской. Он был гением эпистолярного жанра. Она заменяла живое
общение, и Лавкрафт настолько в ней преуспел, что стал человеком с
самой задокументированной жизнью. Его биографы не находят в ней
"белых пятен" — корпус из 97 тысяч посланий, написанных
рукой Лавкрафта, дают о неё исключительно
полное представление!
Вся его деятельность в Ассоциации, общение с друзьями и помощь
молодым авторам, связь с поклонниками и учениками происходила на
бумаге. Разговаривать с людьми Лавкрафт не любил и не умел. Эти не
помешало ему помочь взойти на литературный небосклон таким звёздам,
как Роберт Блох, Фриц Лейбер и Генри Каттнер. Кроме того, Лавкрафт
занялся политическими и экономическими вопросами, актуальными в
наступивший период Великой депрессии, сделался умеренным социалистом
и даже поддержал на местном уровне кампанию Рузвельта.
После смерти Лилиан Д. Кларк в 1932 году, Лавкрафт переехал в дом
Анны Е. Филлипс Гамвел на Колледж-стрит, 66. На следующий год
скончалась и она. Лавкрафт сменил жильё и поселился в доме 65 на
Проспект-стрит. Литературные доходы его были по-прежнему невелики.
Лавкрафт кормился с переизданий "улучшенных" или
переписанных рассказов, стихов, а также публикаций очерков и статей,
главным образом, на краеведческую тему. Он был весьма раздосадован,
когда его не сделали почётным жителем Провиденса, так как считал свои
работы по истории города и Новой Англии весьма значительными.
Самоубийство писателя Роберта Говарда в 1936 году окончательно
подкосило Лавкрафта, вдобавок, врачи обнаружили у него раковую
опухоль… Несмотря на боль, душевную и
физическую, Лавкрафт работал всю зиму 1936-37 года и только 10 марта
согласился отправиться в клинику, где и умер пять дней спустя. 18
марта 1937 года его похоронили на фамильном участке Филлипсов
старинного кладбища Сван-Пойнт.
Умирая, Лавкрафт видел окончательное забвение своих вещей, ибо
книг у него не было (не считая левого издания сборника "Морок
над Инсмутом" в 1936 году, которое он так и не подержал в
руках). Но друзья и ученики восстановили справедливость. Молодой
писатель Август Уильям Дерлет (1909-1971) посвятил свою жизнь
сохранению наследия Лавкрафта. Он создал фэн-клуб "Аркхем-хаус"
и вместе с другим учеником Лавкрафта, Дональдом Вандреем, собрал
творения мэтра и опубликовал первый сборник в 1939 году.
За рассказами последовали сборники очерков, стихов и писем
Лавкрафта, рассказы, написанные с ним в соавторстве или законченные
учениками, а также произведения его последователей. Сам Дерлет издал
свой сборник с характерным названием "В тени Лавкрафта",
который и по сей день продаётся в интернет-магазинах за $55-60.
Благодаря трудолюбию поклонников, литературоведы смогли изучить
глубину и сложность мысли великого писателя, о которых не подозревали
его современники. Творения Лавкрафта переведены на 12 языков, в том
числе, неоднократно переиздавались на русском. По ним было снято
несколько фильмов, причём, в одном из них, "Некрономиконе"
(известном в российском прокате как "Книга мёртвых"),
фигурирует сам Говард Филлипс Лавкрафт, прибывший в Нью-Йорк, чтобы
ознакомиться с творением сумасшедшего араба Абдуллы Алхазреда. На
тему его рассказов написано немало картин. В Соединённых Штатах
ведутся литературные студии для творцов произведений
"сверхъестественного ужаса". С 17 по 19 августа 2002 года в
отеле "Мэрриотт" в Провиденсе состоится конвент,
посвящённый этому направлению. На нём будут вручаться премии —
металлический бюст мэтра. О такой славе джентльмен из Провиденса не
мог даже и мечтать.
---------------------------------------------------------------------------
|
